Огненный поезд

Эта железнодорожная катастрофа произошла 55 лет назад под Красноярском. О ней не сообщили тогда в газетах. О ней мало что известно и сейчас. Только братская могила на мининском кладбище недалеко от Красноярска, говорит о том, что это было на самом деле. Этой катастрофе, наверное, нет равных по силе и мощности. А еще по ужасу. Ибо в поезде сгорели дети…

Лето 1959 года выдалось теплым и погожим, что для красноярского края большая редкость. И хотя на станции Минино привыкли ложиться спать рано, по-деревенски, то тогда никто не расходился, наслаждаясь вечерними закатами. А около 8 часов вечера деревенскую тишину пронзил крик: «пожар!».

Железнодорожную полосу от станции отделяла насыпь. Вот из-за нее и вырвался огромный, почти пятидесятиметровый, столб дыма, а небо «украсилось» гигантским огненным грибом. Затем раздались подряд несколько взрывов. Жители подумали, что началась война. О том, что столкнулись поезда, стало известно лишь тогда, когда на станцию мобилизовали деревенских мужчин.

В то время ходил только один поезд сообщением «Красноярск — Абакан», которым пользовались и многие дачники. Но в тот день дачникам места не было — с юга Красноярского края, где проходил пионерский слет, везли домой детей. В том, 1959 году, под лозунгом «Учись жить и работать по-ленински» проводился Всесоюзный смотр пионерских дружин. По всей стране советская ребятня собиралась на слеты, рапортовала о посаженных деревьях и собранном металлоломе.

Руководство Красноярского края тоже решило провести XI слет пионеров и приурочило его ко Дню защиты детей. Город украсился белыми блузками и рубашками, на которых ярко и гордо алели пионерские галстуки. Маленькие девчонки с бантиками и вихрастые мальчуганы стали однодневными хозяевами и героями города. Увы, многие со слета так и не вернулись.

Пассажирский состав «Красноярск — Абакан» 2 июня отправился из Красноярска в 19.00. На станции Минино, примерно в 19.30, он остановился на красный сигнал семафора. В это же время на соседний путь только во встречном направлении был принят грузовой поезд с наливными нефтепродуктами. Оба состава согласно красного сигнала семафора стояли на станции, хотя по графику пассажирский должен был стоять не в Минино, а дальше, в Снежнице.

В это время по соседнему пути, где стоял состав с наливными цистернами, почему-то на зеленый свет двигался товарный состав, который и врезался в хвост наливному, который стоял как раз напротив пассажирского. Из бочек с нефтепродуктами выливалось содержимое, мгновенно воспламенялось и перекидывалось на находящиеся рядом пассажирские вагоны. Тогда они еще были деревянными.

Машинист пассажирского состава пытался отцепить и отвести еще не загоревшиеся вагоны на безопасное расстояние. Отцепленные вагоны медленно двигались и подбирали оказавшихся на путях людей – окровавленных, босых, в состоянии глубочайшего шока. Первая остановка была на станции Козулька, где уже ожидали врачи и кареты скорой помощи. Обгоревших пассажиров выносили на одеялах. В Абакане поезд встретило местное руководство, расселило по гостиницам, сообщило родным выживших. О том, что выжили не все, не говорилось.

Да и как об этом можно было сказать? Ведь несколько вагонов были буквально выброшены с путей и от удара легли на бок. Выбраться из них было невозможно, а тем кто смог выкарабкаться, не было куда бежать. Горящие вагоны находились как бы в выемке, где с одной стороны – насыпь, с другой – вагоны в огне. Пылающие нефтепродукты неизбежно настигали. Люди сгорали заживо. Самое страшное – это были вагоны с детьми.

Картина была поистине чудовищная. Нефть взрывалась и разливалась и вокруг, и вверх. Над станцией стояло черное зарево, издающее зловещий гул огня от вспыхнувших двадцати цистерн. На расстеленные армейские палатки складировали останки и рядом с ними куски белых панамок, пилоток, пионерских галстуков. Ликвидаторы работали в масках.

Вызвали родственников и поспешно организовали похороны на местном кладбище, предварительно оцепив его милицией и военными. Хоронили ночью. С родителей погибших детей, свидетелей трагедии и ликвидаторов взяли подписки о не разглашении. Быстро убрали и зачистили все следы: расплавившиеся от температуры металлические части деревянных вагонов с пригоревшими к ним частями одежды и человеческого тела, выжженный песок и землю со следами спасающихся людей. И уже на следующее утро через станцию пошли поезда.

Было предпринято все возможное, чтобы ничего не напоминало о трагедии. По прошествии стольких лет ничего не изменилось, доступа к информации о катастрофе – нет. О ней просто не говорят. Как не говорят и о причинах крушения. Есть две неофициальные версии. И в обеих — виноват, якобы неисправный, семафор.

Но так устроена человеческая память – она не дает забыть о смерти. Особенно об ужасной и мучительной смерти десятков детей.

Елена Жарикова