добавил: 
60-е годы Советского Союза ассоциируются с полетом Гагарина в космос, аплодисментами в Политехническом музее и невероятно пронзительной эстрадной лирикой. Песни удивительно светлые, добрые, абсолютно лишенные пафоса и все равно внушающие уверенность. Трудно поверить, но лирическая песня в те годы нещадно и беспощадно уничтожалась, причем, на вполне законных основаниях.
А основанием служил документ, доказательств существования которого, в принципе, нет. Все о нем слышали, но никто его не видел. Негласный «черный список» за подписью самого Сергея Лапина – всемогущего «хозяина» Гостелерадио Страны Советов. Почему «черный список»? Да потому, что единожды попав в этот список в качестве отверженного исполнителя, о певческой карьере можно было забыть навсегда.
Советское телевидение начала 70-х положило начало тому самому «золотому фонду», вызывающему ностальгию и по сей день. «Шире круг», «Песня года», «Телевизионное кафе». Появление столь многочисленных музыкальных телепередач на телевидении обещало настоящую эстрадную революцию. Песни с ТВ-экранов рассказывали о настоящей жизни, о любви, о разлуке, о боли, и никак не прославляли Великий Советский Союз. Исполнители даже не догадывались о приближении самой настоящей эстрадной грозы.
Помните так любимый всеми «Голубой огонек», без которого не обходился ни один знаменательный праздник? Кто в 60-х был главными героями на этом празднестве? Конечно, космонавты. Кадры «огонька» сохранили танец Евгения Леонова с известной красавицей-исполнительницей Ларисой Мондрус и Юрием Гагариным в роли телеоператора.
Мондрус была невероятно популярна. Ее песней «Синий лен» была заражена вся территория могучего СССР. Да и сама Лариса совсем не была похожа на обычную советскую девушку. Феерическая красота Мондрус была, скорее всего, космического происхождения. Разве могла эта неземная девушка исполнять патриотический репертуар? Тем более, что явный несоветский вид с точки зрения чиновников из высоких кабинетов усугубляли чересчур откровенное декольте и короткие юбки.
Буквально на следующий после танца с Леоновым день ей объявили выговор за вызывающие наряды. И «разрешили» попеть до конца 60-х. А уже в начале 70-х кресло занял Сергей Лапин, который уже знал, что Лариса Мондрус петь на телеэкране не будет никогда.
Печальная судьба постигла замечательные песни Яна Френкеля к фильму Павла Любимова «Женщины» и их тогда еще не очень известную исполнительницу Нину Бродскую. Самая известная «Любовь – кольцо, а у кольца начала нет и нет конца». Но тогда имела место быть довольно обидная практика – в титрах не указывали фамилии исполнителей и они долгое время оставались инкогнито. Счастьем уже было то, что Бродской с пятой графой в анкете вообще разрешили петь. Пресловутая национальность перекрывала все ходы на телевидение и даже радио. А без этого — ни о какой карьере и речи быть не могло.
В 60-70-х именно телевидение и радио решали певческую судьбу исполнителя. Отказ в эфире был сродни казни. Артисту оставалось только гастролировать в провинции, подчас в ужасающих условиях. Помимо отказа в эфирах в практике было изощренное, подлое и исподтишка, унижение эстрадных исполнителей. Каких душевных переживаний стоило им исполнение их песен на концертах другими исполнителями, об этом знали только они. А отклонение «Росконцертом» заявки Восточной Германии на Ларису Мондрус, только лишь потому, что она исполнила песню на немецком языке?! Поводом для отказа могло послужить все, что угодно – походка, фасон платья, форма носа, прическа. Парадоксально, но высокие звания и любовь партийного руководства к артистам здесь были бессильны.
Гастрольный график Вадима Мулермана был расписан на многие месяцы вперед. Он был в числе любимых исполнителей, несмотря на наличие в репертуаре и патриотических песен. Патриотизм, конечно, здорово, но для душевного отдыха нужны красивые песни. И партийная элита была не исключение.
И вот однажды Мулерман «спинным мозгом» почувствовал, как от него шарахаются и редакторы телерадиовещания, и организаторы концертов. Причина опалы была в исполнении «Хава-нагилы» и «Тум- балалайки» во время напряженных отношений с Израилем. Так Мулерман оказался в «черном списке».
Не все исполнители с достоинством выдерживали тяжелые психологические удары. Поступали по-разному – кто-то уехал из страны, кто-то колесил по провинциям, кто-то подстраивался, а кто-то искренне верил, что справедливость восторжествует. Эмигрировавших пинали с особым удовольствием, делая все, чтобы их имена в буквальном смысле были стерты и забыты.
Все они – Бродская, Ведищева, Мулерман, Ободзинский, Бергер, Розова и многие остальные, по другому представляли свою дорогу в начале столь успешного пути. Не сложилось. Спустя столько лет они не могут смириться и забыть обиду. Их можно понять. Если бы их не изгнали, порой из-за личностных пристрастий, возможно, не только их жизнь, но и наша с вами сложилась бы иначе…
Елена Жарикова